ДОГМАТ И ТЕОЛОГУМЕН В ПРАКТИКЕ ИСКУССТВА, ВЕРЫ И ЖИЗНИ. ОБРАЗ И ПОДОБИЕ.

(краткая запись лекции для учеников школы «Просопон»)
Догмат обозначает теологическую, богооткровенную истину, содержащую учение о Боге и Его домостроительстве, которое Церковь определяет и исповедует как неизменное и непререкаемое положение веры.
Теологумен (греч. θεολογούμενον) — частное богословское мнение, основанное на духовном опыте, которое может раскрывать значение вероучительных истин в словесной и изобразительной (например, в иконе) формах.
Догматы относятся к теологии и утверждают общее содержание исповедания церковной веры. Теологумены раскрывают аспект веры, связанный с личным пониманием и уточнениями верующим догматов, проясняют путь к соединению религиозной идеи с жизнью, определяют и развивают идеи, заложенные в каноне свободной от излишнего «законничества» веры.
На Вселенском Халкидонском Соборе, созванном в 451 г., был утвержден Догмат о соединении божественного и человеческого во Иисусе Христе. На основе этого Догмата в дальнейшем сложился иконографический канон изображения Иисуса Христа как Богочеловека.
Бог Творец «сделал Мрак покровом Своим» (Пс.17:12). В дерзновении войти в этот божественный Мрак, приподнять «покров» и увидеть, подобно Моисею, Образ Божий, открываются все сокровенные тайны иконографического мастерства. Здесь под термином «иконография» мы понимаем всю «изображающуюся» в нашем физическом измерении жизнь. Иконография — это не только изображение на доске, но и вся жизнь человека с запечатленным в ней Образом Божиим, который проявляется в его действиях. Тело живёт душой,
душа – духом, а дух открывается и действует в «инструменте» ума (греч. νους), созерцая Свет Божий, и в этом безвидном Свете говорит Бог. Ведь сказано, что «Семя есть Слово Божие» (Лк. 8:11). Общение человека с Богом через «Слово» символически выражается как прорастание этого Семени в Свете Божием, ибо Христос есть Свет.
Существуют два важных движения в духовной практике: «единения» (через ум) и «различения» (через разум). Они есть методы выпрямления путей жизни к Богопознанию. На этом пути движения мысли и чувства человека переходят в действия, которые таинственно совершают Христос через Софию и Дух Св. (Пневму) через Агапию.
Верующий живет одновременно и в мире, и в церкви, ибо церковь есть символ, связующий мирское и сакральное. Художественно-религиозная культура жизни верующего формируется четырьмя принципами: движениями, действиями, различениями и единениями.
Единения призывают верующего к восхождениям. «Единения — это тайные пребывания, которые себя не обнаруживают» — сверхсущностная природа, в которой Бог пребывает как бы в абсолютном покое и ни в чем не проявляет Себя вовне. «Различения», наоборот— это исхождения (πρόοδοι) Божества вовне, те Его проявления (εκφάνσεις). Св. Дионисий Ареопагит называет также «силами» (δυνάμεις), которым сопричастно все существующее, давая познание Бога в Его творении». (Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие)
Исхождения Божества вовне не есть движения, но действия. В. Лосский определяет их как «те творческие энергии Творца, которые занимают как бы среднее место: с одной стороны, они принадлежат области теологии, как вечные и неотделимые от Святой Троицы силы, существующие независимо от акта сотворения мира; с другой – они относятся также к области икономии, ибо Бог являет Себя тварному миру в Своих энергиях, которые, как говорит св. Василий Великий, снисходят до нас»¹. Они и есть те невидимые архетипы, по которым строится наша человеческая жизнь и формируется художественно-религиозная культура.
По учению св. Максима Исповедника, весь сотворенный мир основан на различениях и состоит из концентрических сфер бытия, центром которых является человек. Веруя, он согласовывает жизнь своей души и тела с действиями Духа и должен соединять то, что в жизни кажется раздельным.
Различать нужно:
– природу нетварную и тварную;
– в тварной природе – мир ноэтический и мир чувственный (космический);
– в чувственном мире – небо и землю;
– на земле – райское (внутреннее) место и дикое (внешнее) место;
они соответствуют различению «внешнего» и «внутреннего» состояния человека
в определении своего пути;
– в человеке – мужское и женское начало, ибо едина истина, но различны методы
ее познания и выражения;
– в женском начале – материнство и девственность, которая есть принцип
сохранения разума и чувств в непорочном духовном состоянии. Равновелико
достоинство и того и другого, но действие каждого зависит от выбора
направления к цели. Примером гармоничной симфонии этих принципов
в единстве Девы-Матери является Богородица Мария.
Духовная задача человека состоит в преодолении этих разделений. Человек движется вверх,от нижних сфер восходя к наивысшему состоянию постижения самых глобальных различений тварного и нетварного, и в этом пути происходит познание того, что Божество Господа действует, нисходя в ту область, которую открыл в себе человек. В таком откровении уже есть начатки того, что определяется как приближение к будущему Таинству Обожения.
Символика художественного и религиозного образа жизни близка, но не тождественна. Она различается как по смыслу, так и по направлениям. В каждом человеке заложена творческая потенция. Одно ее действие направлено вовне, в мир видимый, где человек видит себя многоразличным «изображением», подобно картинам художников; другое идет внутрь его самого, где он узнает себя как Икону по Образу Божиему. Двигаясь и дальше в этом направлении преимущественно, он «иконописуется», продолжая движение образа к подобию Божиему и поступенно запечатлевая в своем сознании религию как путь к внутреннему Логосу собственного сердца. Суть же истинного состояния гармонии и полнота жизни заключается в совмещении двух движений, ибо человек — не только дух, но и тело. Картина и Икона имеют много общего между собой, и это общее есть символизация идей, но в разной степени их напряженности и одухотворенности: от знака и метафоры — до живого символа божественного Света. Цель знака заключается в том, чтобы указать на предмет или событие, символ же не только указывает, но и раскрывает смысл того или иного явления. Он всегда участвует, до определенных границ, в том или ином духовном действии. Сакральное зерно и мистическая суть символа – синфема. Будучи «огненной» точкой присутствия нетварного Света в символе, она настраивает разум человека на правильный вход в умное действие. Правильный вход – это всегда тайнодействие, в котором нет ничего лишнего, потому оно и есть действие, а не движение. Различие между символом и синфемой состоит в том, что первый «открывает врата» в иной мир и показывает то необходимое, что он символизирует, однако сам остается с их внешней стороны, т.е. не переходит в действие. Синфема же проникает чрез эти врата и таинственно вводит в явленное символом событие все то в человеке, что к этому времени уже готово к этому. Синфема – это самая чистая, «кристаллизованная» энергия символа, ведущая к опытному переживанию того, что стоит выше символа.
Идеи в иконографии раскрываются значительно глубже, чем в картине, ибо в иконе символ соотносится с догматами Церкви и особо затрагивает религиозное сознание человека. Икона не отрицает художественной выразительности, но основной акцент в ней ставится на принципе символического реализма, согласно которому обязательна историческая узнаваемость изображаемых персон и событий. Это было определено на Пято-Шестом Трулльском Соборе 691-692гг. 82-м правилом, регламентирующим иконописание священных образов.
И все же полнота творчества открывается во взаимопроникновении религии и искусства, когда искусство становится способом изображения Откровения, а религия наполняет искусство таинственным внутренним содержанием излияний божественного Духа. Поэтому такие необходимые любой картине или иконе «энергийные» характеристики как сила и красота выразительности могут быть определены наличием ощущения игры софийно-агапийных световых оттенков. Ведь синоним света — жизнь, и жизнь должна быть проявлена в любом произведении искусства. При этом мы понимаем жизнь во всей полноте силы и красоты всего состава человека — тела, души и духа.
Греческое слово «идея» происходит от глагола «видеть», что в религиозном опыте означает «созерцать», т.е. входить в суть вещи. На основании произнесенного Богом Творцом: «Да будет Свет!», и определяя эти слова для себя как метод, путь и цель, мы открываем жизнь, наполненную символическими формами Богоявлений (греч. Θεοφανεια). Поэтому иконописное творчество можно обозначить как теофаническое. Теофаническое искусство отличается тем, что через него говорит не какой-либо знакомый нам автор, а сам Бог. Основание и прокладывание путей этого творчества происходит через догматическое и мистическое богословие. При этом часто возникают т.н. «недоумения» личного характера, собственные мнения, представления и интерпретации, связанные с тем или иным состоянием души и духа самого человека. Церковь же призывает к литургическому единению: «единомыслием исповемы!», и этот зов заставляет искать религиозный ответ в символическом реализме искусства веры самого человека.
Таким образом, наряду с догматами в церкви существуют допущения, т.е. мнения или теологумены. Само слово «Бог» — довольно абстрактное понятие, весьма удаленное от внешних потребностей частной жизни человека. В духовном поиске Бога верующий ищет Господа в самом себе и встаёт на путь открытия Его имен, скрытых в умном теофаническом Свете. На этом пути Он становится ближе к нам, и Его имена все более ясно и четко начинают согласовываться с нашими чаяниями.
Можно проследить логическую цепочку Божественных откровений и приближений Бога к сердцу и разуму человека в именованиях:
Творец–Отец–Сын–Дух Св.–Господь–Логос–Огонь–Свет.
При достаточном усилии и внимании к внутреннему своему устроению, умению слышать Слово Божие и достаточно точно понимать его, человек вводит свою веру во внешнюю жизнь. Однако усилие и внимание – это уровень аскетики и веры, а Свет и Огонь остаются за пределами нашей воли. Мы можем подойти к Храму откровений благодатного Огня и умного Света Божия, который внутри нас, но совершается таинство самим Богом. В тоже время каждому крещеному во имя Отца и Сына и Св. Духа уже открыто начало входа в Храм; и если Свет и Огонь — через Крещение — как бы являются в его «окне», то их соединение с верующим осуществляется соответственно мере некой готовности последнего.
Огонь и Свет Божий есть дарование, сохранение которого на протяжении всей религиозной жизни человека, начиная от Таинства Крещения до телесной смерти, необходимо имеет первостепенное значение. Свет проявляет в нас Истину, Огонь разогревает нашу веру, и, накаляясь, она становится методом Богопознания. Человек с огненной верой вступает на прямой путь к созерцанию собственного Логоса Эммануила (евр. «с нами Бог»), а затем и к брачной встрече с Ним, ибо Он есть Жених Души человеческой.
В жизни не существует ни одной пустой формы. В каждой из форм есть идея о смысле ее существования, и все они заполнены именами Богоявлений. Но от того, как каждый верующий понимает эти энергийные имена, зависит глубина и сила его веры. Каждое имя Божие есть Свет, образ и подобие, при этом в цепочке познания этих энергий Богоявления имя стоит в середине: образ-имя-подобие.
На путях Богопознания человек пользуется двумя языками — словесным (теологией) и визуальным (иконологией), которые, приближаясь к цели, стремятся к все большему соединению. Так, например, существует словесное Предание Церкви о трех Великих Советах Троицы, которое остается за пределами догматических споров, но нашло свое отражениев Иконологии: 1) Совет о сотворении мира; 2) Совет о сотворении человека; 3) Совет о воплощении в тварном мире Сына Божия, Логоса (икона Троица).
В традиции христианской Церкви существуют три положения, в которых может развертывать свое понимание человек: догмат, догматическое богословие и теологумен веры. Догмат — это точно установленное вероучительное определение, принятое на соборе; догматическое богословие, кроме исповедания догматов, несет в себе дидактическое содержание учения о домостроительстве Божием; теологумен веры допускает для каждого верующего возможность для высказывания собственных размышлений, но на основе двух предыдущих положений.
Каждый верующий человек имеет свободу размышлять о сложных и даже еще не решенных вопросах догматического богословия, ибо он не только по широте, но и по глубине понимания вероучительных истин имеет собственный опыт соединения религии со своею жизнью. В основе такого различия опытов лежат многие причины: воспитание, уровень катехизации и вообще степень серьезности и внимания в религиозном осуществлении жизни. Опираясь на этот фундамент, мыслящий человек, желающий углубления своего духовного состояния, идет через многие перемены сознания до той черты, пока четко и ясно не высветит Господь его путь.
Догматы стоят ближе к теологическому мышлению, они уточняют некоторые основания в религиозном исповедании не частного порядка, а церковной веры. Теологумены раскрывают аспект веры, связанный с личными уточнениями верующего в понимании догматов и четче проясняют мысль в аспекте соединения религиозной идеи с практикой жизни.
Теология — это Учение о Боге, основанное на созерцании Божества в его световых, огненных и волевых проявлениях (Теофаниях). Теологумены приближаются к сфере иконологии, ибо она есть учение о «внутреннем» человеке — о внутренней жизни и раскрытии вней Образа, Имени и Подобия Бога, которое ставит веру на путь обнаружения сперматического Логоса. В иконологии, а значит и в теологуменах, существенно больше допущений для свободы размышлений, чем в теологии. Поэтому возможности иконографии в изображении Богоявлений значительно более раскрыты, чем в теологических формулах догмата. Весь религиозный поиск практически может стать иконописанием, ибо человек изначально есть энергийно-световая Икона — Образ Бога. На самом деле человеку достаточно лишь сильно захотеть, чтобы встать на этот путь, потому что в нем уже изначально заложены такие потенции к этому как инстинкт веры и инстинкт поиска своего высшего «Я», что доказывают нам все древние религии, учения и философы.
Понятие «иконология» в ее религиозном аспекте возникло лишь в Новом Завете в связи с Преображением Иисуса Христа, явившего миру Свет Жизни. С этого Богоявления началось формирование иконологического взгляда на иконографию и расширение ее возможностей в религиозной дисциплине творчества. Исследуя вопросы иконологии, человек вступает во взаимосвязь с идеями и эйдосами Божественной Жизни. И в первую очередь иконология – это практика, направленная к узнаванию Логоса Эммануила в самом себе, и через Его открытие становится возможна практика созерцания Христа, Логоса Церкви.

О СИМВОЛИЧЕСКОМ РЕАЛИЗМЕ ИКОНОПИСАНИЯ
Реализм, как принцип, утверждает бытие в качестве действительности не только нашего сознания, но и того, что вне его. Реализм иконописного творчества необходимоопределять как символический, ибо реальность, находящаяся вне нашего человеческого сознания, не может изобразиться непосредственно, а только через символ. При этом важно не отделять его от реальности, но понимать как действующую живую энергию, льющуюся от Творца в творение, в полноте образующую жизнетворный поток существования даже до низших слоев космоса. Эта энергия усиливает и дополняет эстетическими и этическими «тонами» изображение уже существующей Иконы человека; оживляя человека, она живет в нем и ведет шаг за шагом к подобию Логоса. Поэтому смысл понятия «икона» имеет разные уровни возвышения, начиная от рукотворной иконы на доске — к живой иконе человека и далее — до умозрительных понятий об Иконе Богоявленного Света.
Икона — это не только религиозное искусство, но и религиозное мышление, выверенное методом символического реализма и согласованное с исповеданием христианской веры. Слово «религия» (лат. religio) имеет определенную связь с понятием «символ» и также означает «воссоединяю». Но в религиозном смысле символ есть не такое умозрительное и формальное понятие как знак, а реально действующая сила воссоединений. Например, понятия «плоть» и «дух» в едином теле человека не разделяются, но различаются, ибо имеют разное назначение. Соединяются же они посредством живых символизаций благодатного Света, ибо и то и другое нуждается в таком Оживлении.
Иконописание можно сравнить с движением по карте, где пункт назначения есть Царство Небесное. Этот путь весь пронизан символикой словесного толкования (теологумен) и теологического обоснования (догмат). «Путь» — одно из имен Христа, как и другое Его имя «Ориент», которое переводится как «восток», место, где восходит солнце. Все имена Христовы служат ориентирами на пути к Истине. Волхвы, как аллегорический символ гадательного разума, пришли с космического востока к внутреннему, истинному Востоку, чтобы поклониться Солнцу Правды. Размышления о духовном пути переходят к осознанию его содержания, подобно тому, как слово Божие становится «семенем» произрастаний принципов и энергий Его Жизни в человеке. Так Христос именует себя именованиями этих энергий: «Я (Личность-Ипостась) есть Путь (осуществление воли), Истина (осуществление мудрости) и Жизнь (осуществление любви)». (Ин. 14:6)
Божество Бога — «Просопон» — есть нисходящая световая сила творческих действий Триипостасного Бога, которая изливаясь из сущности Божией, выступаетили, лучше сказать, изображается в тварном мире, и на основании иконографии мы понимаем это как Богоявление. Эта зиждительная сила обнаруживается в домостроительстве спасения человечества как мистическое воплощение, присутствие и обитание: «Сидящий на престоле будет обитать в них (в человецех)» (Откр. 7:15); «Я и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14:23). Божественная Троица единосущна, но различается не только по ипостасным признакам, каковы — нерожденность, рождение и исхождение, но и по творческим энергиям, которые уже относятся к иконологии Откровений: Отец есть Источник Премудрости и Любви; Сын — сама Премудрость и Любовь; Дух Св. — сила, осуществляющаяся в нас как Премудрость и Любовь. Многоразличные божественные имена суть излияния Божественной жизни; источает ее Отец, показует ее нам Сын, приобщает Дух Св.
Таким образом, Ипостась Бога имеет значение цели, а путь — это тайнодействие, осуществляющее личную встречу верующего и Творца. Три творческих состояния: покой (στάσις),сила (δύναμις) и действие (ἐνέργεια) в перспективе духовного подъема приближают, животворят и делают нас способными созерцать Богооткровения.
Важнейшим богословским термином в иконологии является слово «просопон» («лик», «лицо» — греч. προσώπου). Он упоминаетсяи в Библии и отцами Церкви при обосновании богословско-антропологических вопросов. В школе «Просопон» мы понимаем этот термин не в личностном аспекте (как синоним ипостаси), а так, как он обычно употребляется в Библии — в значении «лица», и прежде всего, Лица Божия, как понятия, выражающего реальность Богоявлений. Св. Григорий Палама определяет его так: «зримое лицо (προσώπου) Божие есть не иное что, как божественная благодать и действие (энергия), являемое на достойных». (Св. Гр. Палама. Омилия 11. О Честном и Животворящем Кресте).
Можно сказать, что Просопон — это иконография Света и иконология Богоявлений, ибо Свет входит в нашу жизнь и иконописуется в материальном веществе, а Богоявления несут полноту необходимой для нас меры Воли (Офилима), Премудрости (София) и Любви (Агапия). Если Ипостась — это мистически понятая Личность, то просопон, лицо, лик, вид и даже форма есть творческие энергии этой Личности. Все это весьма важные для нашей веры различения. Об этом свидетельствует преп. Иоанн Дамаскин: «Не одно и то же сущность и ипостась, природа и лицо (просопон). «Ипостась» означает существовать самому по себе и быть иным, а «лицо» (προσώπου) — действовать отдельно и обособленно»². Т. е. несмотря на тесную и неразрывную связь просопона и ипостаси, творческие энергии Бога, изливаясь из Его сущности, обладают движущей силой в путях домостроительства и спасения человека и, потому мы можем находить и различать их в целом, не разделяя самого целого на части. В этом смысле можно понимать и дар свободной воли человеку. Вера, без принуждения открывающая Волю, Премудрость и Любовь Бога, должна быть свободной, энергийной, осмысленной и самодвижущейся, но она не может противоречить целостности Единого Начала.
Термин ИПОСТАСЬ имеет теологическое значение и являет собой способ (греч. тропос) бытия Бога; ПРОСОПОН имеет иконологическое значение и изъясняет образ действий Бога. В нашем мире также есть действия, но они не создают религиозного образа, а иногда, в силу неустойчивости религиозных понятий, и вообще не имеют никакого четкого образа. В приближении к Ипостаси обретается опыт умосозерцательного действия, а в Просопоне — изобразительного, иконописного, житейского. В первой действует принцип внешней неизобразимости, второй — изобразим средствами символического реализма как в иконе рукописной, так и в человеке.
Еще одно сложное для разума различение — БОГ и Его БОЖЕСТВО. «Отличать Божественные энергии от сущности не значит делить Бога, потому что одно и другое есть два образа одной и той же Жизни Бога»³, ибо «иное понятие о том, что существует нечто, и иное о том, как оно существует»⁴.
Преп. Максим Исповедник говорит о мистическом продолжении в нас воплощения и раскрытия Логоса, соответственно мысли ап. Павла: «обладать умом Христовым, как я это понимаю, значит [постоянно] мыслить по Господу…»⁵. Мыслить по Господу, т.е. логосным умом, а не человеческим разумом— из этого ума необходимо мыслить и о многозначных принципах иконы как таковой. Ведь в суть понятия «икона» входит не только художественное изображение или иллюстрация исторических событий, но идея и мистический смысл продолжающегося воплощения Логоса в человечестве. Так говорит преп. Симеон Н. Богослов о Логосе Эммануиле в каждом человеке: «Мы приемлем Логос, и он бывает в нас как семя. Так зачинаем его и мы, не телесно, как зачала Дева Мария, но духовно, однако же существенно» (т.е. ощутимо бывает и в теле) (Слово 45).
Различая понятия «Бог» и «Божество», мы соприкасаемся с очень важным термином — воипостасный (греч. ἐνυπόστατον»). Он означает ту творческую энергию, которая неотъемлемо приобщена к Ипостаси Бога. Например, София, Премудрость Божья, есть творческая воипостасная сила и энергия Христа. В иконографии она изображается в ангельском образе, царственном облачении и благородном достоинстве. Св. Григорий Палама так объясняет значение этого образа для христианской веры: «Кто познал Софию (Премудрость) Божию как божественного Ангела, как непосредственного вестника Божия, тот познал возвещаемого ею Бога» (Триады. 1:1,16). Воипостасная София настолько нераздельно и неслитно соединена с Христом, что ап. Павел, да и вся церковная традиция, называет самого Христа Премудростью Божией. Но в аспекте иконографических различений все же необходимо понимать, что Христосесть Ипостась, Личность, Сын Божий — неописуемый, а Премудрость — Его творческая энергия, Свет, проникающий через все тварное, включая и материальный мир. Так же можно понимать и другое утверждение: «Бог есть Любовь» (1Ин.4:8). И в этом случае необходимо сделать различение: Бог есть сама непознаваемая Триипостасная Личность, а Любовь — это свойство Его сущностного умного и животворящего воипостасного Света. В такой постановке вопроса мы опять же следуем отцам Церкви, различая энергию от сущности и ипостаси. Соответственно христологии все человеческое во Христе воипостазировано, т.е. неслитно и нераздельно приобщено как жизнь кБожественному. Так и в человеке Божественный Логос есть его высшее «Я», а жизнь, которая в теле, душе или в духе, есть Его тварная воипостасная энергия, которая приобретена Им в воплощении, и с которой Он взошел на Небеса. Идеальная полнота именования «человек» в том, что Сыном Человеческим именуется тот, кто вошел в род первозданного Адама и осуществил, т.е. продолжил в себе единство человека и Иного.
Преп. Иоанн Дамаскин говорит: «…поистине во-сущностна ипостась, во-ипостасна же сущность». Дидим Слепец называет Христа и Святого Духа воипостасным Образом Ипостаси Отца, ибо и Сын, и Дух воссияли от единого Источника⁶. Анастасий Синаит относит термин «воипостасный» к ипостасным идиомам, и считает, что воипостасными могут называться ипостасные свойства как Бога, так и человека. Иоанн Дамаскин настаивает на четком различении понятий «ипостась» и «воипостасное»: «воипостасное же не есть ипостась, но рассматриваемое в ипостаси»⁷. Иллюстрацией к этому может быть явление Моисею нетварного Ангела Лица (Просопона) Божия в Купине неопалимой. Также преп. Симеон Н. Богослов созерцал Свет Божий в олицетворении Любви, за завесой (которую можно отнести к Его просопону) которой был сокрыт Христос, ибо Любовь — это Огонь воипостасной силы Пневмы и Логоса. Примером воипостасной идиомы может служить икона Иоанна Крестителя с крыльями, ибо он назван Ангелом Пустыни, посланником — как больший среди людей и меньший среди ангелов».
На Халкидонском соборе была установлена неоспоримая истина того, что Божественное и человеческое во Христе соединены неслиянно и нераздельно. Итак, следуя святым отцам, все мы единогласно учим, что Господь наш Иисус Христос есть один и тот же Сын, один и тот же совершенный по Божеству и совершенный по человечеству, истинный Бог и истинный Человек, один и тот же, состоящий из словесной (разумной) души и тела, единосущный Отцу по Божеству и единосущный нам по человечеству, подобный нам (не по образу, ибо это мы — по образу Его, а Он подобен нам!) во всем, кроме греха; рождённый от Отца прежде веков по Божеству, но Он же рождённый в последние дни ради нас и нашего ради спасения от Марии Девы и Богородицы по человечеству; один и тот же Христос, Сын, Господь, Логос. Христос — образ и слава Отца, а подобие Его как единый с нами по человеческой природе.
Из этого исходя, мы должны различать богословские определения и понимать, что в догматах: «единения» не обозначают слияние,а «различения» — разделение.
«Иоанн Дамаскин различает два вида усвоения Логосом человеческого бытия: «одно естественное и существенное, а другое личное и относительное…». По соучастию и любви Логос принимает на себя «наше лицо (просопон)» (цит. по иеромонах М. Зеньковский. «Богословие личности в XIX–XX вв. Том 1»).
Такие не противоречащие догмату теологумены не только расширяют кругозор веры, но и дают возможность для изображения некоторых идей христианского богословия, важных в перспективе развития иконографии (рукотворной иконы) и иконологии (нерукотворной Иконы Души). Теологумены, безусловно, близко соприкасаются с теологическими вопросами, но имеют свою четкую изобразительную специфику, допустимую с точки зрения иконологии Архетипа. Например, допустимо изображение Ангела Иеговы, упомянутого в Библии, которое являет Образ Имени Бога как воипостасную энергию: «Вот, Я посылаю пред тобою Ангела Моего хранить тебя на пути и ввести тебя в то место, которое Я приготовил тебе; блюди себя пред лицем (просопон) Его и слушай гласа Его; не упорствуй против Него, потому что Он не простит греха вашего, ибо имя Мое в Нем» (Исх. 23:20-21). В этой цитате содержится указание не только на событие явления Ангела как символического пророчества о воплощении Христа, но и реальное Богоявление как тропос божественной энергии в аспекте понимания действий, различений и единений. Ведь эти три термина, как мы знаем, являются энергиями Богоявлений, и потому мы так часто останавливаемся на их различении и понимании.
Учитывая принципы «различений» и «единений», о которых говорят св. отцы Церкви, к словесным и изобразительным определениям веры применяются следующие требования:
1) говоря о божественных вещах и используя человеческую логику, необходимо избегать их принижения — чтобы в этих определениях не стал Бог по образу человека, а человек не возгордился тем, что он уже окончательно есть по Образу Божию
2) не рассуждать о Боге по аналогии Его со всем остальным творением, ибо весьма различны и поэтому несравнимы природы тварная и нетварная; так и Иоанн Дамаскин говорит, что Бог далек от человека не по расстоянию, а по природе.
3) в вере необходима согласованность богословской и иконологической мысли, приводящая к единству разумного (в материи) и умного (в ноэтике) понимания Истины: так, невозможно отделить божественное Слово, вошедшее в творение (пример – Евангелия), от животворящего Семени, которое изобразилось и стало видимым (пример – Иконы) через воплощение.
4) Для усиления выразительности в иконографии есть необходимость размышлять о человеке не обособлено, но с позиции иконологического Архетипа всего творения, который включает в себя все мироздание как пять Царств тварной природы: минеральное, растительное, животное, человеческое и ангельское.
5) необходимо всегда помнить: все, что есть Свет и в жизни нашей взаимосвязано со Словом Божием, с понятием Логоса, также неразрывно соединено и оживлено Огнем любви Духа Св. (Пневмы). Ибо Логос в Софии никогда не действует без Агапии

***

Догмат — это утверждение не знания, а веры. Вера есть познавательная сила христианских вероучительных истин. Догматы установлены Церковью для ограничения блужданий человеческого разума в незнакомом для него «пространстве» Богоявлений, для сохранения разумной силы и здравой веры, для обретения духовной зрелости. Такая концепция особенно работает и полезна для верующих, живущих в заботах мира внешнего. Религиозная же основа догмата в том, что догматические истины «суть истины опыта, истины жизни, и раскрываться они могут и должны не через логический синтез или анализ, но только через духовную жизнь, через наличность засвидетельствованного вероучительными определениями опыта» (прот. Г. Флоровский. Дом Отчий).
Таким образом, догматические тексты не являются результатом дискурсивного мышления о Божественной реальности, хотя и основанного на Священном Откровении. Однако всегда стоит важный вопрос: а верно ли мы понимаем тот или иной догмат, используем ли мы его в нужном направлении, когда ставим вопросы, связанные с углублением в содержание веры? Ведь и исторически велись, и до сих пор ведутся, споры о верности понимания ее основ между тремя частями единого христианства: восточного, западного и протестантизма.

Свойства догматов — теологичность, богооткровенность, церковность, законообязательность, иконологичность и иконографичность (т.е. возможность изобразительности)
Наряду с точными вероучительными догматами в Церкви допускаются различные мнения и толкования иных богословских вопросов, исходя из образа жизни людей, культурных традиций и практической, опытной (дух-душа и тело) веры.
Допущение разных мнений в Церкви диктуется христианской терпимостью и любовью к людям. Все носят в себе один и тот же Образ Божий, но мыслят и видят мироздание, в котором переплетаются «образы», не одинаково, так как внутреннее состояние по-разному откликается на частные вопросы к жизни. Часто бывает, что религиозно настроенные люди говорят: я верую, но мало размышляют, как веруют, т.е. каким способом осуществляется эта вера и в правильном ли направлении к цели. Это два разных по глубине и качеству подхода к раскрытию образа и подобия Божьего в себе. «Вера без дел мертва» (Иак. 2:26), и без качественного духовного поиска, как я верую во внутреннем «делании» по выпрямлению путей к своему Логосу, возникает искривление веры, которое зачастую выглядит как мысленное многобожие.
Верующим необходимо различать понятия Единого Бога и Трех Ипостасей, при условии внимания к собственному мнению, и не уклоняясь от сути основного догмата. «Допущения» богословских мнений в Церкви приемлемы, если они — не пустые рассуждения, уводящие мысль в космос, а теологумены. Точное понимание догмата и умение мыслить на основе иконологического теологумена могут значительно способствовать укреплению веры. Но духовные откровения и размышления нуждаются в испытании на истинность по заповеди ап. Павла: «Духа не угашайте. Пророчества не унижайте. Все испытывайте, хорошего держитесь» (1 Фес. 5:19-21). Если человек не уверен в том, что понимает какой-либо догмат Церкви, он должен размышлять, ибо к Богу приходят не насильно, а в свободе собственного, личного понимания веры. Однако свобода личного понимания и причастие к божественному озарению имеют качественные различия в возможностях своих природ. Из чего следует, что свободная воля человека действует определенно только до встречи с божественным Светом и редко — с божественным Огнем, а после нее уже действуют две воли. «Воля Божия открывается в пророчески одаренных лицах, но открывается в Церкви и для Церкви» (Н. Афанасьев, Церковные соборы и их происхождение). В молитвенности Церкви нет «частной собственности», и все святые молятся за маловерных и сомневающихся, пытаясь передать им силу своего опыта в Богопознании.
«Само слово «догмат» (dogma) имеет греческое происхождение, оно образовано от «мыслить, полагать, считать» и этимологически означает мысль, получившую свое определение и утвержденную в качестве неоспоримой логической истины в какой бы то ни было сфере человеческой деятельности: философской, религиозной, законодательной»⁸. (Преп. Иустин Попович, Догмат православной Церкви).
Профессор А. Карташов также отмечает: «Оросы Вселенских Соборов не есть могильные плиты, приваленные к дверям запечатанного гроба навек закристаллизовавшейся и окаменелой истины. Напротив, это верстовые столбы, на которых начертаны руководящие безошибочные указания – куда и как уверенно и безопасно должна идти живая христианская мысль, индивидуальная и соборная, в ее неудержимых и беспредельных поисках ответов на теоретическо-богословские и прикладные жизненно–практические вопросы»⁹.
Догмат и теологумен должны рассматриваться как единое целое, ведущее к практической вере. В жизни мы встречаемся с фактом искусства без религии или религии без искусства. Если принять во внимание, что искусство — это «форма», а религия — это «содержание» нашего поиска Истины, то одно без другого не может существовать. Например, церковные Таинства соотносятся с вопросами религии, ибо зиждутся на догмате; тайнодействия же можно отнести к религиозному искусству, обрядовости, устной традиции, что есть культура теологумена, возникшая на фундаменте догмата. Обряд, как способ мышления, у каждого народа свой и имеет свои неповторимые образы исполнения. Можно сказать, что все, что в духовном плане отвечает на вопрос «как», относится к иконологии и, соответственно, к теологуменам или тайнодействиям как методам применения догмата в жизни. Пример тайнодействия, но не таинства — освящение воды, домов, крестное знамение и т.д. В каждом человеке догмат веры облекается в «ризы» той культуры, национальности, традиции, расы и условий воспитания, в которых он возрастает телесно, душевно и духовно.

***

Для иконописца необходимо понимать различные смыслы и степени основных терминов Богоявления: природа, сущность, ипостась, просопон, логос. Поэтому мы специально остановимся на рассмотрении вопросов теологии, иконологии и теологуменов.

Догмат о Троице и Ее домостроительстве

Догмат не только необходимо знать, но в практике веры он становится частью жизни, а теологумен (мнение поэтому вопросу) должен стоять рядом, для здравого осмысления и передачи на все уровни бытия: тела, души и духа. Догмат не нуждается в философии, а теологумен зависит от умения философически мыслить. Существуют и примеры не канонизированного учения Церкви, но поставленные на уровень признанного догмата.

1. Догматы о Троице и Ее сущностных энергиях
Три Ипостаси отличаются личными или ипостасными свойствами: безначальность Отца, предвечное рождение от Отца Сына и предвечное исхождение от Отца Духа Святого. Единосущная и нераздельная Троица; Единица, сущая в Трех тропосах (способах) Своего Бытия.
Находясь в разуме, никто не может точно представить себе Образ Единого и Триипостасного Бога одновременно, поэтому отцы предлагают метод «созерцания», в котором ум созерцает божественный Свет этого догмата в той степени, насколько ему явлено Богоприсутствие.
На уровне догмата принято учение Церквио едином творческом и жертвенном Агнце, который есть сущностный Логос Троицы. Логос есть Слово обращения и энергетическое Семя воплощения, приносимое в причащении: «всякий рожденный от плоти – есть плоть, всякий рожденный от духа — есть дух», и«всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нем» (1 Ин. 3:9). Евхаристический Логос — «приносимый, приемлемый и раздаваемый»¹⁰, приносящий — Христос Логос Церкви. В самом Логосе, различая его теологическое и иконологическое значение, можно выделить две равновеликие силы — «слово» и «семя», Слово Премудрости и Семя Любви Божией. В отношении к Богу Логос есть Слово: «ведь истинная плоть жизни, которую вкушают христиане, и кровь, которую пьют, есть Слово (Логос) Его и Дух Святой, и вселяется в Евхаристию Хлеба, и освящает словом и силой духовной, и становится Телом и Кровью Христовой» (Преп. Макарий Великий. Духовные слова и послания. Слово 26. Собрание типа I). В отношении к тварному миру
Он — Семя, раздаваемый Агнец, Логос Эммануил — это жертвенный дар как Семя (кровь и плоть) Христа, получаемый нами в причащении. О большом значении живущего в нас Семени Божия пишет Василий Великий:«Одновременно с появлением животного (то есть человека) внедряется в нас некий семенной Логос (σπερματικόςλόγος), который естественным образом рождает в нас способность любить [Бога]» (Св. Василий Великий. Правила в вопросах и ответах)¹¹.«Мы рождены с логосом и устремляемся через логос к Логосу (διὰλόγουπρὸςΛόγονσπεύδοντες)» (Св. Григорий Богослов. Слово 25)¹². Наш личный Логос, соединившись с духовной и телесной волей человека, устремляется к Логосу Церкви, Иисусу Христу, в котором человек становится ипостасным, т.е. совершенно сознательным в вере и действиях. Живого тела не бывает без энергий, ибо «только небытие лишено энергии» (определения Константинопольского Собора, 1351), а энергий (т.е. жизни) не бывает без логосного семени.
Изображения евхаристического Логоса-Младенца, возлежащего в чаше, были распространены в Греции до ХVIII–XIX вв., и этот извод знаменательно начал снова появляться в современной иконографии. Мы причащаемся не части, а всего цельного Агнца-Логоса в образе животворящего семени Христова, и особенно важно, что семя это — нетварной природы. В Боге нет частей как чего-либо отдельного, не принявшего законченную форму и образ сознательных действий. Поэтому на иконе евхаристической Чаши согласно иконографической традиции показывается целостный образ Логоса–Агнца в виде Младенца Эммануила, соответствущий подобию Логоса Церкви. Это изображение по смыслу имеет сходство с иконой «Недремлющее Око», на которой Господь Логос возлежит в покое священной Субботы, созерцая «тайнодействие» возрастания сотворенных Им существ в Духе.
«Сие Таинство называется причащением, ибо мы через него делаемся причастниками Божества Христова» (Преп. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры). Здесь сказано — причастниками, и не преображенной или освященной человеческой плоти, а именно причастниками божественного Света и благодатного Огня в таинственном и нераздельном сочетании их с тварной природой: «видехом Свет истинный, прияхом Духа небесного…» (стихира после причастия) .

1. Догмат о воплощении Сына и Логоса Божия, и о Его вочеловечении,
которые осуществились по Предвечному Совету Божественной Троицы
«Ибо невоспринятое не уврачевано; но что соединилось с Богом, то и спасается» (св. Григорий Богослов)¹³. Необходимо различать понятия воплощение и вочеловечение. Вочеловечение Сына Божья полностью осуществилось на Кресте, когда завершился кенозис (от греч. кένωσις – опустошение, истощение; κενός — пустота), т.е. когда произошло такое предельное самоумаление Его Божества, что Он ощутил полноту человеческого одиночества. В этом есть оправдание слов Спасителя: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф.27:46).
В икономии спасения Христос совершил три акта воли Божьей: в воплощении были воссоединены дух и материя, в очеловечением восстановлена первозданная чистота и сияние образа Человеческого, а воскресением верующим был открыта потенция пути к Богоподобию, ведущего к будущему обожению. Полнота божественной Жизни в человеке и его личностная ценность в обожении осуществляется и определена именованием «Сын Человеческий» и обозначена совершенством его свойств в Воле, Премудрости и Любви Божией.

2. Догмат-учение об искуплении: «Христос искупил нас» (Гал. 3:13).
Искупление не есть изменение цели, но образа божественных действий.
Искупление есть Откровение Божественной Любви, понимаемое в двух направлениях. Первое — цель искупления совпадает с целью творения мира и Промыслом Бога об обожении человека, и через него — всего мира. Второе — искуплением устраняются четыре преграды, которые отделяют человека от Бога и от Таинства Обожения:
Первая преграда — грех – болезнь человеческой природы сознания, происходящая от неправильного взаимодействия разума и ума. Отсюда проистекают противоестественные действия, разрушающие первоначальное единство Бога и человека; в таком состоянии в людях действует «образ» зверя: «ярость их по подобию змиину» (Пс. 57).
Вторая преграда — изгнание человека из Рая, священного внутреннего места, где Жизнь созерцалась в действиях Богооткровений.
Третья преграда — дьявол и влияние князя космического мира на человека, в котором в достаточной мере вместо микротеоса утвердился микрокосмос.
Четвертая преграда —смерть – закон космической, материальной жизни, который распространяется на всякую необоженную тварь. Род Адамов будет освобожден от этого закона при всеобщем Воскресении мертвых.
Итак, в методе Искупления обнаруживаются для человека три мистически спасительных действия:
– духовное исцеление тела и разумной соматической души;
оживление творческих талантов и возможностей человека, укорененных
в природной воле, которая на путях осуществления веры должна быть
первичной по отношению к гномической (рассудочной) воле;
– преображение умной (ноэтической) души человека возможностями культурного
и религиозного вхождения ее силы во внешний, космический мир;
– будущее обожение целостного человека, получающего окончательное
причастие Божеству сообразно и по подобию Логоса Церкви; памятование
о Нем должно сохраняться у верующего в сегодняшних осуществлениях
духовной жизни как ее конечная цель.

3. Догмат-учение о Воскресении из мертвых и Вознесении Иисуса Христа на Небеса в теле. «А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших» (1 Кор. 15:17). Воскресение Христово возвестило человечеству об освобождении его от последствий греха, образовавшего четвертую преграду – преграду телесной смерти, и указало путь на Небеса не только в душевном теле, но и в теле преображенной плоти. Человеческая плоть Христа, прославленная и обоженная в Рождестве и Воскресении, взошла в Царство Небесное и воссела в лице Богочеловека «одесную триипостасной силы Божией» (Лк. 22:69) – одесную Славы, соответственно Красоте в Любви Божией, Величия, соответственно Силе Премудрости и Власти, соответственно Богодействиям Воли.

2. Христологические учения и догматы

1. О двух природах Христа-Богочеловека, «совершенного в Божестве и совершенного в человечестве, в двух естествах неслитно и нераздельно познаваемого» (орос IV Вселенского Собора) — вопрос антропологии и иконологии.
2. Об одной Божественной Ипостаси во Христе Иисусе. Исповедуем, что Господь Иисус есть в двух природах, нераздельно соединенных в одной Ипостаси – воистину Бог и Человек. Христос полностью един по логосу и образу бытия. Человеческая природа воипостазирована, т.е. приобщена к божественной Ипостаси без смешения, ибо человеческое во Христе — это просопон Ипостаси, но обычный человек рассмотренный как существующий отдельно и сам по себе, конечно, является ипостасью человеческой. Изображая на иконе Христа по человеческому виду, мы, соответственно догмату, пытаемся выразить и присутствие в иконе Его божественной Ипостаси. В самой «живой» Иконе человека эта возможность становится необходимостью внутреннего созерцания Логоса.
3. О двух волях во Христе ио двух образах действия. «Проповедуем во Христе две естественные воли и два естественных действия нераздельных и неслиянных» (орос IV Вселенского Собора).
4. О бессеменном зачатии Сына, происшедшем от наития Духа Святого и излияний воипостасной Силы Всевышнего на Деву Марию. Это религиозный факт духовно-телесного происхождения Христа: Отец на Небесах; Мать – на Земле
5. О полноте человеческого состава во Христе, такого же как у всех людей, но чистого, без порока и греха: а) материальная часть — плоть, тело, разумная душа; б) нематериальная часть — Душа умная, Дух (греч. нус); в) нетварная часть – Свет-Огонь Пневмы, Семя (Логос Эммануил).
6. Дева Мария, в Рождестве Дева и по Рождеству Христову Дева, именуется Богородицей, ибо родила не обоженного человека, но ипостасного Сына
Божия — Богочеловека, единосущного Богу и человеку.

3. Иконологические догматы–теологумены

1. Первым иконологическим догматом необходимо считать общее воскресение мертвых: «Чаю Воскресения мертвых и Жизни будущего века» (Символ веры). Ибо сначала происходит восстановление по «образу», что относится к акту Преображения Души, а затем целостный человек приходит к действиям по «подобию» путем соответствий ему, исполняя идею Воскресения. В полноте осуществлений союза образа и подобия обожение человека произойдет в его целостном духовно-материальном составе.

2. Церковное Предание свидетельствует о том, что Евангелие, Крест и Икона есть три вида Откровения Божия, равно почитаемые Церковью и необходимые для исполнения полноты веры. Эти три физически видимых предмета почитания символически выражают догмат о едином Божественном и сущностном Свете, который равно преподан: в Евангелии Словом — как Логос Бога; в Кресте Силой-Семенем — как Имя Бога; в Иконе Красотой и гармонией отношения Света небесного и цвета земного. Икона — Образ Богоявлений.
Постановления Константинопольского Собора 1351 г., выработанные на основе учения отцов Церкви св. Григорием Паламой, есть утверждения основ иконографии; они являются догматическими определениями и критериями, которые необходимо учитывать в иконописном каноне.
Согласуясь с ними (в переводе А. Ф. Лосева) мы можем утверждать:
а) Свет Фаворский не есть сущность Божия, и не творение, но естественная
благодать, воссияние и энергия, нераздельно и вечно изливающаяся из самой
божественной сущности.
б) Энергия сущности Божией нераздельна с сущностью и неслиянна с нею. Сила
и Имя сущности — Логос, а энергия — Его действия.
в) Энергия сущности Божией нетварна, а потому божественна.
г) Сущностная Энергия Бога не вносит разделения в самую сущность
и не нарушает ее простоты.
д) Наименование Божество Бога относится не только к сущности Божией,
но и к Энергии; тем самым, Энергия Божия, или Божество, есть Бог в действии
(Просопон-Божество Бога; Царствие Божие).
е) Все тварное не участвует в бытии Божественной сущности, но в действиях
световой Энергии участвует и причащается евхаристического Агнца-Логоса.
Аллилуйя!

***

ТЕОЛОГУМЕНЫ: некоторые умозрения и иконографические различения художественных и религиозных символизаций

Богословское мнение — это суждение по вероучительным вопросам, высказанное богословом, группой богословов или каким-либо церковным органом (в том числе Собором), не получившее общецерковного утверждения или признания, но и не отвергнутое. Каждый верующий человек имеет право выразить свое личное понимание христианской жизни в аспектах единения «плоти» и «духа». Это возможно благодаря сочетанию закона и благодати в Церкви для всех её членов.
Теологические и иконологические мнения всегда должны строго выверяться в соответствии с церковным Преданием. Святые отцы называли теологумены (мнения) умозрениями, т.е. тем, что возникает в глубоком размышлении. Значительная часть веры укоренена в Предании.
К теологуменам применяются следующие критерии:
– критерий истинности, означающий согласие со священным Писанием;
– критерий допустимости, т.е. его непротиворечие со Священным Преданием¹⁴;
– теологумен может предшествовать формированию догмата, а может и уточнять уже оформленный тезис догмата. В таком случае теологумен является непосредственной живой связью догмата и религиозной жизни верующего.
По апостолу Павлу, спор (дискуссия) с рассуждением является методом выяснения истины. Страх ошибиться, который может возникнуть как у верующего, так и у иконописца приразработке и изучении возможности новых иконографических композиций, не должен искажать способности мыслить символически. Боязнь мыслить свободно, не утверждая окончательных выводов, приводит человека к внутренним противоречиям и фанатизму — следованию «букве» закона, а не живой вере, но следование только закону не спасает.

+++++

Некоторые теологумены для практики различения смыслов.
1) Бог (θεός) — Божество (θεότης) различаются в ответах на вопросы; например: кто воплотился под именем Иисус Христос — Бог или Божество? Ответ: Бог. Второй вопрос: кто живет в моем сердце — Бог или Божество? Ответ: Божество. Ап. Павел говорит: «и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20), но мы, следуя иконологическим уточнениям, понимаем, что речь идет не об ипостасном Сыне Божием, а в нас живет семя Христово, Его сперматический Логос.
2) Апофатика — отрицание именований и форм в определении Бога. Это есть метод, работающий на уровне теологического сознания. Катафатика, утверждение именований и форм — метод иконологического сознания, метод поиска и использования определенной символики для более яркой и точной иконографической выразительности. Например: Бог есть любовь — это вывод катафатического (т.е. символического) метода мышления; Бог не есть любовь, Он выше этого понятия — апофатический метод.
3) Различение (Διάκρισις) есть духовный метод рассуждения. В Новом Завете говорится о различении духов (1 Кор. 12:10), различении добра и зла (Евр. 5:14). Различаются оттенки, глубина и разные состояния веры. Этот термин означает в аскетической литературе «способность высшего суждения и чистоту умного ведения» (Прим. из книги преп. Никита Стифат «Творения 1. Богословские сочинения»).
4) Разделение на «черное» и «белое» относится к низшему уровню сознания (рассудку) в работе соматического разума. Разум, рассуждая о Боге и Божественных началах, не может охватить тему в целом и делит ее на части, а затем отделенное рассматривает как целое, вскоре забывая о своей ошибке. Для полноты исповедания истины разум должен выйти из догматических обсуждений за границы действия слов и образов и, достигнув безмолвия, соединиться с умом-нусом. По действию же благодати он может остаться на некоторое время в уме и иметь вместе с ним непосредственное созерцание Света истины.
5) Различения. Дух Святой, Дух Истины, Утешитель — Бог Ипостась — понимается через теологию созерцаний и исходит только от первой Ипостаси, от Отца.Дух Божий, неоднократно именуемый так в Библии, есть сущностный Свет и Образ (Икона) иконологических откровений Троицы. Он есть творческая Энергия божественных явлений, различимая во множестве дарований. Дух как Свет непрестанно изливается из сущности Троицы. Духовный аспект Светабыл дарован Адаму в Раю. Христос говорит апостолам: «Примите Святого Духа» (Ин. 20:22), и в тоже время обещает послать им «от Отца, Духа Истины, который от Отца исходит» (Ин. 15:26). Здесь также важно увидеть различение в значении действий и происхождения Духа — «изливается» и «исходит».
6) Три свойства Промысла Божия:
1) Предопределение выражает действие Воли Божией;
2) Промышление (от «промысел») есть действие в синергии нетварной воли
и тварной;
3) Предвидение учитывает действие воли твари. Бог все предвидит,
но оставляет человеку свободу в выборе действий.
7) Три действующих начала в человеке:
Логос – мыслящее начало (ἀρχέ);
Идея – само мышление;
Эйдос – мыслимое, принимающее виды и формы.
8) В Тайнодействиях(sacramental) Церкви — мистически участвуют «идеи» семи основных праздников: Рождество, Крещение, Преображение, Распятие — Голгофа, Воскресение, Вознесение, Сошествие Духа Святого. Дух веры в человеке постоянно обновляется в соответствии со смыслом каждого праздника. В свою очередь каждый праздник осуществляется в Таинствах Евхаристии. Мистическая сила их продолжает действенно участвовать в жизни каждого верующего. Существует годовой цикл повторений каждого праздника, в которых вновь и вновь дается Духу человеческому возможность мистически пережить историческое событие жизни Христа как ступень восхождения в Царствие Божие.
9) Небо, Небеса, Царство Небесное, Царство Божие. Небо — это Космос, весь тот вещественный мир, что охватывается понятием планетарных систем, подобных планете Земля, и все то, что прилегает к нашему Солнцу.
Небеса — ноэтический мир нематериальных чинов ангельской Иерархии. Царство Небесное — синергия ангелов и человеческих душ в мистической Церкви Христа. Царство Божие — Просопон, нетварная Церковь трисиянно сущностного Света, место будущего обожения и обитания человека, в ипостаси которого будет явлено единство божественного, ангельского и человеческого действия. Идея, определенная и понимаемая как «всеединство Жизни».
10) Четыре искушения перед смертью:
1) колебания (сомнения) веры;
2) отчаяние (при виде множества не исповеданных в покаянии грехов
и ошибок);
3) тщеславие (самооправдание при виде своих добрых дел);
4) льющийся поток воспоминаний и отождествление с мелькающими
фрагментами тех событий, которые происходили в жизни человека;потеря
целостного сознания, бессилие и невозможность настроить разум
на покаяние.
Практика размышлений в аспекте теологумена позволяет приобрести опыт четкого и сконцентрированного понимания и умения мгновенно получить ответ на любой вызов жизни и смерти.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Душа человеческая нарекается Невестой Христовой, обретая небесного Жениха. Она становится живым символом, в котором божественный Логос осуществляет свою творческую свободу подобий. Как Невеста Логоса Душа проходит сквозь «умно-сердечные» врата собственных достоинств, приближаясь к истине царств: Земного (через разум), Царства Небесного (через ум) и Царства Божия (в Духе Богоявлений). Войти в свойства Божии — это значит обрести бессмертие.
Г. Флоровский уточняет эту мысль: «Свойства Божии не суть только умопредставляемые или мыслимые признаки; это не отвлечения или примышления. Это силы и действия, существенные и животворящие обнаружения божественной Жизни» (Догмат и история).
В практике открытия энергийАгапо-Софии и созерцанийБоговидение и Богопознание не имеет границ. Теологумены и различения необходимы для концентрации ума и чувств, чтобы сохранить свое «я» в одном направлении внимания к истине. «Различения» и «единения» — это не мысленные понятия, а энергийные «начала» Пути, и как пишет св. Григорий Палама, «эти начала ничто иное как смыслы сущего и прообразы, ибо пребывают и предсуществуют в Уме Творца и по ним все возникло» (Триады). Начала — это то, что мы относим к понятию «архетип». Теологумены, как способность свободно мыслить в русле иконологии, совершенно необходимы в практике иконографии и в самой жизни. Формирование образов иконографического мышления есть накопление опыта, с которым человек станет все делать осознанно и перешагнет черту, разделяющую физическое существование и жизнь в бессмертном созерцании Логоса Церкви.
Тот, кто не практикует различения, вынужден будет логикой разделять то, что создано Жизнью по единому Образу и Подобию Божию. Разделение приводит к осуждению, к еще большему разрыву сферы трех миров — материального, ноэтического и мистического (божественного). Выстраивая в своей жизни цепочку «лучше-хуже», человек незаметно возбуждает в себе чувство ненависти к тем, кто не так мыслит. Этот метод в формуле «разделяй и властвуй» позволяет Сатане действовать на многих уровнях человеческих отношений. Однако там, где действует Антихрист, не живет Христос. Особенно в нашем веке, когда, как сказано, Сатана развязан, и благодать отодвинута с первого плана, для того чтобы закончились времена его влияний.
Практика размышления над теологуменами позволяет приблизиться к иконологической теме Архетипа, в котором скрыты все свитки Откровения и, мистические смыслы Богоявлений (Теофаний).
Теофанический Ум различает и отличает, не устраняя ни одного уровня тварного существования, Божество и Бога по трем творческим стихиям Жизни: «Яко Твое есть Царство и Сила, и Слава»! В этих богоначальных стихиях Жизни, мы усматриваем — Логос животворящего Света (Царство), Премудрость Боговидения (Сила), Любовь Богопознания (Слава). Безусловно, что адаптируясь в этих божественных стихиях, человек способен созерцать Образ, Имя и Логос Бога, становясь богоподобным.
По образу и подобию формируется жизнь материального человека, если его вера проходит от общих понятий к живым осуществлениям в себе символов и энергий, которые даруются в Богоявлениях. Такова правда и достоверность соборных определений Церкви и их опытного постижения и соединения с каждым отдельным «я».
Аминь.

_________________________________________

1 – Лосский В. Очерк мистического богословия. М., 1991

2 – Св. Григорий Палама. Омилия 11 О Честном и Животворящем Кресте.

3 – Преп. Иоанн Дамаскин. Слово о вере против несториан.

4 – Св. Григорий Палама. Триады.

5 – Св. Григорий Нисский. К Авлавию о том, что не «три Бога».

6 – St. Maximus Confessor. Capita Theologiae et Oeconomiae.

7 – Дидим Александрийский, De Trinitate, Liber 1

8 – Иоанн Дамаскин. Против яковитов.

9 – Преп. Иустин Попович. Догматика Православной Церкви.